нелегко. Ваш босс - абсолютно тоталитарный диктатор, и я не понимаю, как вам удастся это переносить".

Потратив месяцы на изучение и получив пару миллионов вознаграждения, фирма "Маккинси" представила свои рекомендации. Ее план предусматривал создание "тройки", этакого института высшего управления в составе трех членов, взамен действовавшей схемы - председателя совета директоров и президента компании.

Новая структура была официально введена в апреле. Генри, разумеется, сохранил посты председателя совета директоров и главного директора-распорядителя. Фил Колдуэлл был назначен вице-председателем правления, а я остался президентом.

Каждому из нас был определен свой круг обязанностей. Но главное изменение - и явная причина введения новой структуры - было сформулировано в изданном Генри меморандуме, который уточнял, что "вице-председатель правления в отсутствие председателя выполняет функции главного директора-распорядителя". Иными словами, если Генри был первым среди равных, Фил Колдуэлл стал теперь вторым.

Возведение Колдуэлла в ранг второго лица в компании привело к тому, что моя борьба с Генри приобрела открытый характер. До этого она велась партизанскими методами. Но теперь Генри осмелел. Вся реорганизация структуры высшего управления явилась не больше чем декоративным и дорогостоящим способом урезать мои полномочия в светски приемлемой форме. Не выступил против меня прямо, Генри сумел поставить Колдуэлла надо мной.

Это была настоящая пощечина. Каждый раз, когда устраивался официальный обед, Генри восседал во главе первого стола, Колдуэлл - во главе второго, а меня низвели до третьего. Это было публичное унижение, как если бы меня поставили в положение заключенного, вывезенного на всеобщее обозрение в центре города.

Он наплевал мне в душу. Он наплевал в душу моей жене и моим детям. Они понимали, что я оказался в тяжелом положении, но во все детали я их не посвящал. Я не хотел волновать их. Я истязал себя, но не сдавался. Возможно, с моей стороны это было проявлением гордости, быть может, даже глупости, но я не намеревался уползти из фирмы с поджатым хвостом.

Высшее управление компании превратилось в чудовище о трех головах. Это было просто смехотворно, что Колдуэлл, прежде работавший в моем подчинении, внезапно оказался выше меня без всякого видимого основания, разве лишь по злому умыслу. Наедине я сказал Генри, что его новая структура является большой ошибкой. Однако, по своему обыкновению, он попытался успокоить меня банальностями вроде: "Не тревожьтесь, в конце концов все уладится".

Хотя внутри у меня все кипело, на людях я защищал новую структуру. Людей, работавших со мной, я заверял, что новая административная организация вполне хороша.

Нет ничего удивительного в том, что введенная структура высшего управления долго не просуществовала. Уже в июне 1978 года, через четырнадцать месяцев после ее утверждения, Генри провозгласил еще одно изменение в высшем руководстве. Вместо трех наша команда теперь состояла уже из четырех участников. Новым оказался Уильям Клей Форд, младший брат Генри. Билла (Уильяма) ввели в ее состав, чтобы сохранить в ней присутствие семьи Форд на случай болезни или смерти Генри.

Теперь меня спустили на четвертое место в иерархии власти. Более того, я уже оказался подотчетен не Генри, а Филу Колдуэллу, для которого был учрежден пост заместителя главного директора-распорядителя. Мое унижение было полным, Генри даже не потрудился поставить меня в известность об этой новой реорганизации почти до самого момента ее публичного объявления.

Когда он наконец сообщил мне об этом, я ему сказал:
"Полагаю, что вы совершаете большую ошибку".
"Это решение мое и совета директоров",- оборвал он меня.